«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл - Эдит Несбит

самостоятельных поездок в Лондон. Дикки компанию нам не составил. Объявил, что поэзия – лабуда, он рад, что ему не придётся выставлять себя дураком, но на самом-то деле у нас просто денег не хватило ему на билет. Г. О. не поехал по той же причине, но пошёл проводить нас на станцию и, когда поезд тронулся, помахал кепкой и крикнул: «Доброй охоты!»

В углу купе сидела леди в очках. Она писала карандашом на полях длинных узких полос бумаги, посередине которых был напечатан какой-то текст.

– Что это он вам такое кричал? – спросила она у нас, когда поезд тронулся.

– Доброй охоты! – ответил ей Освальд. – Это из «Книги джунглей».

– Крайне приятно такое слышать, – заметила леди. – Рада встрече с людьми, которые хорошо знают великолепную «Книгу джунглей». Ну и куда же вы направляетесь? В зоологический сад поискать Багиру?

Нам тоже было приятно встретить кого-то, кто хорошо знал «Книгу джунглей».

– Мы должны восстановить утраченное состояние дома Бэстейблов. Придумали много способов и собираемся испытать их все. Ноэль надеется на стихи. Полагаю, ведь всем великим поэтам за них платят?

Наша спутница рассмеялась. Очень весёлая леди. И поведала нам, что тоже не чужда поэзии, а длинные полоски бумаги – гранки с её новыми рассказами. Прежде чем книга обретёт окончательный облик стопки страниц в обложке, её печатают вот таким образом, чтобы автор мог писать на полях свои поправки и замечания. Пусть издатели увидят, какие они дураки: вместо хорошего текста сотворили какую-то чушь.

Тут мы рассказали ей, как пытались откопать клад, и поделились другими планами. А она попросила у Ноэля разрешения посмотреть его стихи, но он сказал, что ему этого не хотелось бы. И тогда она предложила:

– Слушай, давай-ка ты мне покажешь свои стихи, а потом я тебе – свои.

Тогда он согласился.

Весёлая леди прочитала стихи Ноэля и оценила их очень высоко. Изображение «Малабара» тоже произвело на неё весьма сильное впечатление. А потом она сказала:

– Я, как и ты, пишу серьёзные стихотворения. И есть среди них одно, про мальчика, которое, полагаю, должно оказаться вам близким.

Она нам его подарила, поэтому я могу поместить его здесь. Считаю, оно прекрасно доказывает, что встречаются в мире неглупые леди, не чета остальным. Мне оно понравилось больше стихов Ноэля, но я ему об этом не сказал. У него и без того был такой вид, будто он вот-вот заплачет. Правду скрывать, конечно, неправильно. Её всегда следует говорить, как бы она ни расстраивала людей. Просто мне не хотелось, чтобы он плакал в вагоне.

Вот стихи этой леди:

Пузатый красный солнца шар

Приносит новый день мне в дар.

А значит, уж пора вставать

И начинать скорей играть.

Ох, сколько планов у меня,

Хватило бы сегодня дня.

Жаль только, взрослым не понять,

Во что мне следует играть.

На месте их я б не кричал

Или с опаской не ворчал: —

Надеюсь, этот обормот

Опять с ума нас не сведёт, —

А догадался: сын, играя,

Мужской характер закаляет.

Вы в детстве сами неужели

Всегда тихонями сидели?

И делали, что говорят, —

Такой вот паинек отряд?

Советуют – ах, не стерпеть! —

Мне на полу юлу вертеть.

Или, что уж совсем никчёмно,

Заняться кубиками скромно…

Им словно бы позволить жалко

Мне жить насыщенно и ярко!

С огнём вообще нельзя играть,

Нельзя сестрёнку подсекать.

Как в барабан, в поднос стучишь,

И снова им не угодишь.

Капкан устроишь на гостей —

«Марш к себе в комнату, злодей!»

И рыбу мне нельзя удить,

Чтобы костюм не промочить.

И фейерверк им не хорош,

Хотя воды в нём ни на грош.

Самим им явно невдомёк,

Как в радости прожить денёк.

Мои желания и нужды

Им всем, определённо, чужды.

Просить поесть, когда хочу, —

Об этом я вообще молчу. —

Есть нужно, когда все едят, —

Они в ответ мне говорят.

Счастливыми их наблюдать

Могу, когда ложусь я спать.

И слышу, говорит отец: —

Сегодня шалостям конец.

Что возмущает разум мой:

Они невежливы со мной!

Она прочитала нам и другие свои стихи. Много. Но я как-то их не запомнил. И разговаривала она с нами всё время. А когда мы уже почти добрались до Кеннон-стрит, она сказала:

– У меня тут есть два новых шиллинга. Как думаете, они помогут проложить дорогу к славе?

Ноэль сказал «большое спасибо» и уже хотел взять свой шиллинг, когда Освальд, который не забывает данных ему по какому-то поводу наставлений, быстро вмешался:

– Огромное вам спасибо, но отец наш считает, что мы не должны ничего брать у незнакомцев.

– Досадная закавыка, – покачала головой наша попутчица. Должен отметить, что разговаривала она не как настоящая леди, а почти как сорванец, который для смеху нарядился в платье и шляпку. – Очень досадная, – повторила она. – Но не кажется ли тебе, что мы с Ноэлем почти родня, раз оба сочиняем стихи? Ты, наверное, слышал о братстве поэтов? Чем мы не тётка с племянником или кто-то в этом роде, а?

Я терялся с ответом, а она продолжала:

– Вообще-то, ты молодец, что помнишь наставления отца. Но послушай: возьми эти шиллинги, и вот тебе моя визитная карточка. Дома расскажешь обо всём отцу. Если он будет недоволен, вернёшь мне мои шиллинги.

Ну и мы взяли монетки, а она пожала нам руки и говорит:

– До свидания. Доброй охоты!

Когда дома мы рассказали о ней отцу, он успокоил: всё в порядке. А потом посмотрел визитку и добавил, что нам оказали великую честь. Эта леди пишет стихи лучше любой другой из ныне живущих. Но мы-то никогда раньше о ней не слышали. И вообще, для поэта она оказалась слишком весёлой. А старине Киплингу честь и слава! Благодаря ему мы не только могли наслаждаться «Книгой джунглей», но и получили два шиллинга.

Глава 5

Поэт и редактор

Было здорово оказаться в Лондоне без взрослых. Мы справились, как попасть на